Дорогие друзья, сегодня прекрасный день, а именно День рождения Шигеми Инагаки-сенсея! Сенсея мы будем поздравлять сегодня после тренировки (только тсс!), а пока поздравляю нас всех с этим замечательным событием.
Я всё хотела вас познакомить поближе с моим любимым сенсеем, а тут всё отлично сложилось. Мой дважды семпай Карл опубликовал статью на Айкивеб. Стоило нам только поговорить о переводе на русский язык, как тем же вечером у меня неожиданно состоялся разговор с Олегом Якимовым, президентом федерации Такемусу Айкидо России, послуживший волшебным… определителем дедлайна. А то бы я ещё долго собиралась… В общем, всё очень хорошо сложилось.
Информативная часть будет ниже, а пока я просто выражу свои чувства относительно сенсея. Моё восхищение, моё вдохновение.
Это удивительный человек. Очень гостеприимный и заботливый. В додзё я впервые услышала слово «айки-семья». Инагаки-сенсей часто говорит учидеши: «Мы принимаем тебя айки-сердцем». Это что-то невероятное. От этого очень тепло.
Техника сенсея. Первый раз я ощутила её на себе на семинаре в Польше. Я была поражена тому, как мягко и бережно он со мной работал. Хотя, думаю, он без проблем мог бы меня забросить далеко в толпу одним движением бёдер. Учидеши в разговорах часто описывают его технику как “strong but soft” (сильная, но мягкая).
Часто после очередной тренировки с какими-то неожиданными вариациям я с восхищением задумываюсь, как же много техник скрыто в голове этого человека. Каждая тренировка как маленький семинар по информативности. По окончании ещё не меньше часа требуется на повторение и отработку техники, чтобы она осела в голове.
А принципы в итоге едины. Сенсей – отличный методист. Вариации нанизываются на кихон и общую канву. Кстати, это хорошо видно на его показательных выступлениях. Ato de minna issho. А дальше все (техники) вместе (по принципам). Выучил базу = выучил всё.
А тренировки с оружием… О, как много хочется рассказать… Но я сдержусь в этот раз и ограничусь переводом. Он и так длинный получился. Честно говоря, читала в несколько заходов, а переводила несколько дней, но оно того стоило.
В конце будут ссылки, пожалуйста, посмотрите их тоже.
Приятного прочтения!
Это надо было почувствовать. Инагаки-сенсей.
Шигеми Инагаки-шихан родился 30 января 1946 года.
Ему было 12 лет, когда он вписал своё имя в заявление на вступление в додзё при Айки храме (в настоящий момент - Ибараки Сибу (Шибу) Додзё). Это был минимальный возраст, с которого разрешалось посещать взрослые тренировки.
С того дня в июне 1958 г. до кончины Основателя осенью 1969 г., Инагаки-сенсей прозанимался чуть более 11 лет, пока Основатель был ещё жив. Однако, когда его спрашивают, как долго он занимался у О-сенсея, Инагаки-сенсей обычно округляет в меньшую сторону, потому как он уехал учиться в университете в 1966 г.
Тем не менее, он всё же время от времени возвращался в Иваму тренироваться, и был сфотографирован в то время с О-сенсеем на вершине горы Атаго, вместе со своим братом Рюдзи.
Я думаю, что Инагаки-сенсей преуменьшает свой опыт, поскольку О-сенсей уже не был его главным учителем, пока он был в Токио. В то время он постоянно занимался у Садатеру Арикавы-шихана. По возвращении в Иваму он стал выдающимся учеником Морихиро Сайто-сенсея и провёл в додзё как учидеши два с половиной года. Судя по всему, в те годы он был грозным практиком, прозванным Дейвидом Александром как «местный монстр».
Встреча с «Монстром»
Я впервые встретил Инагаки-сенсея в субботу, 5 августа 2006 г. Я тогда приехал жить и работать в Японии во второй раз. В первый раз (2002-2003 гг.) я наивно предполагал, что смогу найти отличное додзё где угодно, но всё закончилось тем, что мне пришлось менять стили, что я не смог оценить по достоинству в то время.
На этот раз я хотел главным образом сконцентрироваться на айкидо и тренироваться там, где преподавали прямые ученики Основателя. Я предполагал, опять же весьма наивно, что лучшим местом для тренировок будет или Айкикай Хомбу Додзё, или Ибараки Додзё. К счастью, я смог получить работу преподавателем английского в Мито, столице префектуры Ибараки, всего в 20 минутах на поезде от додзё Основателя.
Это была новая должность, у меня не было предшественника: поэтому для меня не было подготовлено никакого жилья, чтобы туда въехать. В этих обстоятельствах я счёл блестящей идеей подать заявку, чтобы стать "учидеши" (внутренним учеником) в додзё, пока я искал квартиру.
Конечно, это было не так просто. Я не получал ответа на мои письма, написанные на ломаном японском, от генерального директора (Инагаки-сенсея), поэтому вначале я остановился на пару ночей у коллеги на ферме на окраине Мито, всё ещё не зная, возможно ли будет заниматься в додзё, не говоря уже о том, чтобы там остаться.
Так случайно сложилось, что супруг моей старшей коллеги родился в Иваме и слышал о некоем удивительном мастере боевых искусств, который как-то жил там. К счастью, переписка между коллегой и додзё была гораздо более плодотворной, так что удалось договориться о встрече с Инагаки-сенсеем.
Я почувствовал себя уже не таким уверенным и вообще с трудом мог поверить в происходящее, когда впереди показался Айки храм, и колёса машины моей коллеги заскрипели по гравию на въезде в додзё.
Он ожидал меня: мужчина лет шестидесяти, который выглядел таким обычным на фото, но был гораздо более впечатляющим во плоти - энергичным и улыбчивым. Мне казалось, он видит меня насквозь. Я заметил, что у него есть привычка делать центрирующее упражнение, как бы плавая на бедрах, вращая верхнюю часть тела. Как будто внутри него был огромный океан, спокойно текущий по кругу. Он поздоровался и пригласил меня в прихожую додзё.
Когда мы сели в сейдза, я не мог оторвать глаза от его рук: это были произведения искусства с мозолистыми костяшками пальцев. Я объяснил на своём ломаном японском, что я хотел бы остановиться в додзё. Он ответил: «Корэ ва рёкан дэванай». («Это не гостиница»).
Было тяжело понять наставление, которое следовало далее, но с некоторой помощью моей коллеги я уловил суть сказанного. Это была речь, которую я впоследствии слышал, и в итоге переводил много раз.
Инагаки-сенсей знает цену последовательности и повторяемости. Он говорил о практике «мисоги» (очищения), рассматривая тело как лодку и душу как рулевого. Айкидо тренирует и рулевого. Мы все должны быть подобны солнцу, излучающему свет, который падает на всё одинаково, независимо от расы, национальности, религии, политики, благосостояния и т. д. Теперь я знаю, что это была отсылка к Мантогё (10000 фонарей) как способу создания Рая на Земле. Если каждый станет светом, мир будет освещён как единое целое.
С годами он иногда заменял некоторые понятия, например, сравнение тела с машиной с душой-водителем, но послания оставались теми же, служащими ступеньками для понимания идей О-сенсея, такими как рей-сю-тай (душа – хозяин – тело – слуга) и рей-рёку-тай (душа – сила – тело). Позже Инагаки-сенсей писал, что необходимо передавать учение О-сенсея в форме, лёгкой для понимания, и что он сделал это одной из своих личных задач. Я начал чувствовать, что это был не просто хороший человек, а кто-то полностью посвящённый искусству айкидо и достижению целей его основателя. Это было очень волнующее осознание, и я знал в тот момент, что я пришёл в правильное место.
Некоторое время спустя, та первая встреча завершилась тем, что сенсей объявил, что он думал, я мог быть «мадзимэ» (серьёзным) учеником, и разрешил мне остаться в додзё.
«О, нет!» – подумал я - «Теперь мне действительно придётся пройти через всё это!»
«Самая скучная тренировка в мире…»
У меня не было возможности сразу начать тренироваться с Инагаки-сенсеем. В то время утренние тренировки проводились Немото-сенсеем, который приводил с собой своих личных учеников из Айки Хаус для совместной тренировки. Так что к тому моменту, когда пришло время вечернего понедельничного кейко Инагаки-сенсея, я уже успел потренироваться с Немото-шиханом, Овадой-шиханом и Хиросавой-шиханом. Они все были изумительны. Не жизнь, а сказка. Инагаки-сенсей тоже не собирался разочаровывать.
Что бы он ни говорил о духовном, его вечерняя тренировка была абсолютно зверской по своей интенсивности. И абсолютно восхитительной! На всякий случай - я не имею в виду, что кто-либо получил травму или пытался нанести кому-либо вред. Наоборот, всё было в полном соответствии с уровнем адресата, и у сенсея была чёткая методика, которая выталкивала тебя за твои границы ровно настолько, чтобы ты смог двигаться дальше.
Но для британца вроде меня условия «адского додзё», где летом жарко как в сауне, были особенно суровы. В те дни мы на вечерних тренировках ещё делали то, что обычно предназначено для тренировок учидеши. Это включало в себя отжимание на кулаках, принятие ударов ёкомен и шомен учи предплечьями, и другие упражнения на танрен (на закалку тела и духа). И сейчас это иногда происходит во время вечерних тренировок.
Тогда, ровно, как и сейчас, это происходило в атмосфере уважения и товарищества. Во время смены партнёра, если мы делали поклон неправильно, сенсей останавливал нас и говорил нам переделывать; и он подчёркивал необходимость вложения чувства «пожалуйста, позволь мне потренироваться с тобой» в «Онегай симас» в начале, и ощущения искренней благодарности во время заключительного «Аригато годзаимасита».
Здесь было хорошее сочетание учеников, старых и молодых, мужчин и женщин, и много иностранных посетителей. Не каждый посетитель приезжал с правильным отношением, были люди, с которыми надо было вести себя осторожно, но я всегда чувствовал себя в безопасности.
Среди местных студентов были такие люди как Исояма (которого обычно называют по имени «Тошихиро», чтобы отличать его от его дяди, Хироши Исоямы-шихана), Хирасава, Каваками и Майе – все они также учились у О-сенсея. В частности, Тошихиро, бывало, отводил некоторых посетителей в сторонку и не отпускал их в течение всего вечера, не меняясь партнёрами между техниками, как это обычно делали мы. В те дни меня без труда валяли все подряд, но я заметил, что именно эти маленькие старички могли делать это с величайшей легкостью и мягкостью.
Я только ненадолго остался в додзё в качестве "учидэши", прежде чем переехать в квартиру в Мито. С тех пор я тренировался как "каёидеши" (регулярный ученик) и взял за правило никогда не пропускать тренировки, в особенности Инагаки-сенсея и Исоямы-шихана. Я всё ещё привыкал к "сюгё" (суровым тренировкам), когда приступил к новой работе.
Как-то я случайно столкнулся с одним из моих новых коллег на станции Мито. Он открыл рот от удивления при взгляде на мои фиолетово-синие руки. Предплечья были раздуты как у Моряка Попая, но со временем на них вообще перестали появляться синяки.
Сенсей часто говорит, что его тренировки «самые скучные в мире». Он также говорит: «Но это самый быстрый способ стать сильным в айкидо». На мой взгляд, даже самые часто повторяющиеся тренировки на развитие силы и выносливости приносят слишком много боли, чтобы быть скучными. И я высоко ценю их результат.
У меня были проблемы с плечами задолго до Ивамы. Они очень подвижные, и я могу их частично смещать по собственной воле. Проблема была в том, что они выскакивали и против моей воли, что часто случалось, когда я начал заниматься айкидо в университете.
Я также немного занимался дзюдо и джиу-джитсу, что было ещё хуже для них, но вообще любой тяжёлый физический труд мог вызвать это. Если случался вывих, я мог просто вставить моё плечо обратно, но впоследствии оно было нестабильным и выскальзывало из суставной сумки в самый неожиданный момент, например, когда я открывал двери, чихал или ворочался в постели.
Такое часто случалось и во время тех первых месяцев тренировок в Ивама. Однажды Инагаки-сенсей вызвал меня показать иккё. Оно послало волну через моё тело, что вызвало вывих противоположного плеча, так что я впечатался в татами, когда он воткнул меня в него через мою руку. Я вставил плечо обратно и продолжил тренировку, хотя сустав болезненно вылетал ещё несколько раз после этого. Однако впоследствии это случалось всё реже и реже, и после нескольких месяцев тренировок проблема исчезла насовсем. Я приписываю это к укрепляющим эффектам тренировок.
Почувствовать через тело
С тех пор прошло около 13 лет. Руки, которые печатают этот текст, сами покрыты мозолями на костяшках. За это время я успел почувствовать айкидо Инагаки-сенсея в достаточно разных ситуациях.
Сенсей начал проводить тренировки с оружием для "учидеши" каждый вторник, четверг и субботу примерно с марта 2007 г. Я стал посещать их и тренироваться с сенсеем ещё чаще с осени 2008 г., когда, по иронии, уехал на год в другую префектуру.
Так как я взял за правило возвращаться в Ивама как "учидеши" хотя бы раз в месяц, я получал «полное субботнее меню» тренировок на выходных или посещал все тренировки во время каникул и праздников. Когда я вернулся в 2009 г., я переехал прямо в Иваму, поближе к додзё, и стал постоянно посещать все утренние тренировки. Позже сенсей добавил утренние тренировки с оружием для новичков по воскресеньям.
Помимо ранее упомянутых укрепляющих упражнений есть ритуал, когда все бросают друг друга в одновременной отработке кокю и укеми, начиная с Инагаки-сенсея в качестве бросающего, и далее по снижению уровня дан и кю. Таким образом, многие из нас как ассистировали, так и действительно бросали сенсея много-много раз. Это нелёгкое дело, но он уходит в красивое укеми даже сейчас, будучи уже за семьдесят.
У тренировок с «полным меню» есть много дополнений, при которых мы можем тренироваться с сенсеем, проводя на нем техники и принимая их от него, меняясь партнёрами в бесконечных «скучных» упражнениях на отработку.
Ощущение, которое я описал в начале, было через твёрдую ("котай"), укрепляющую практику, в которой перемещение тела ("тай сабаки") начинается из статичного положения обоих партнёров и происходит без лишних движений. Так начинается большинство тренировок Инагаки-сенсея. Он рассказывал, что однажды услышал от семпая, что О-сенсей говорил: «Я тот, кто я есть, потому что я практиковал базовую технику постоянно на протяжении 60 лет».
По сравнению с моими первыми днями в додзё главное изменение, которое я чувствую, в том, что хотя я и сегодня не могу остановить этого семидесятилетнего человека - по крайней мере, я не пытаюсь это делать за счёт мышц. А он может делать на мне гораздо больше: он может бросать меня сильнее и разнообразнее; втыкать меня в татами в полную силу; и делать вещи, которые я бы точно не смог выдержать раньше, например, запустить меня в полёт через мой же локоть и так далее.
У Инагаки-сенсея эти физические практики не могут быть отделены от идей О-сенсея и того, как они создают мощь, которая ощущается через тело. Сенсей говорит, что невозможно увидеть мысли человека, но именно мысли двигают тело.
После Великого восточно-японского землетрясения 11 марта 2011 года нам пришлось тренироваться в Айки-храме, пока додзё было на ремонте. По моему мнению, это делает духовного человека ещё более духовным, или ему легче стало открыть это; и мы стали начинать каждую тренировку с прочтения Амацу Норито. Эта традиция перенеслась на утренние тренировки и после того, как мы вернулись обратно в додзё 17 сентября; и с того дня сенсей читает лекции перед каждой своей вечерней тренировкой, в которой он объясняет духовные аспекты учения О-сенсея.
Инагаки-сенсей как-то писал, что в методе практики О-сенсея есть техники "котай" (или «катай») [твёрдая, базовая форма], "дзютай" [мягкая форма], "рютай" [текучая форма] и "китай" [ки-форма]. Ощущения разнятся при переходе от "дзютай" к "рютай". Эти уровни составляют меньшую часть практики; и в то время как ощущение тяжести сохраняется, движение начитается в момент контакта.
Когда сенсей это делает, по моим ощущениям это как быть захваченным стремительным потоком. Что касается ки-формы, самого высокого и редко практикуемого уровня, тут описание самого сенсея совпадает с моим опытом: это как та шутка, когда ты садишься на стул, но прямо перед тем, как ты сядешь, кто-то убирает стул.
Связь сенсея с моим намерением настолько сильна, что порой меня как магнитом притягивает. Это может быть какое-нибудь внезапное пошатывающее движение посреди нанесения удара, а потом гравитация притягивает меня с неожиданного угла.
Один из редких случаев, когда я получил травму, был во время одной из таких техник. Я был ещё младшим учеником, но уже вызывал удивлённые вздохи по всему додзё. Сенсей ушёл с линии, когда я пошёл на захват катате-дори, и нанёс атеми мне в рёбра одной рукой, и в лицо тыльной стороной кулака второй руки. Они не должны были соприкоснуться со мной. Однако думаю, моя осанка была немного неправильной, так что его мозолистые костяшки лёгонько КОСНУЛИСЬ угла моего глаза. Это было, как будто я врезался в фонарный столб. Кровь быстро побежала вниз по моей щеке. Мне досталась лёгкая ссадина, а позднее небольшой фингал; но больно не было, и я смог без проблем продолжить тренировку. Мы усердно тренируемся, но это было худшее, что со мной произошло более чем за десять лет.
Почувствовать через оружие
Такое же чувство у меня возникает во время тренировок с оружием.
Когда пытаешься ударить его бокеном и встречаешь его бокен вместо его головы, это может быть как удар по наковальне. Это может быть и мягчайшее прикосновение, как будто из-под тебя убрали стул. Я всегда чувствую себя в безопасности, но здесь есть дополнительный элемент опасности с оружием, что делает тренировки особенно хорошими для изучения связи. Когда я выполняю свою часть правильно, сенсей перестаёт сдерживать себя, и некоторые тренировки бывают словно наэлектризованы. Обмен молниями создаёт ощущение, описываемое в японском языке звукоподражанием «бири-бири». Это холодок реального боя, но задором спокойствия и контроля.
Инагаки-сенсей однажды рассказал о своей встрече с Хироси Аракавой, известным тренером бейсболиста О Садахару. Они обсуждали случай, когда О-сенсей попросил Аракаву ударить по его бокену бейсбольной битой. Бокен О-сенсея не сместился ни на дюйм, а Аракава пошатнулся. Один раз Инагаки-сенсей воссоздал эту ситуацию с Эрикой Роуз, когда он сказал ей ударить по его бокену другим бокеном, орудуя им как бейсбольной битой. То самое «ханекаесу» (отражение), которое он продемонстрировал тогда, присутствует каждый раз, когда мы делаем кумитачи.
Ещё одно ощущение, достойное упоминания, испытываешь во время экзаменов и показательных выступлений, что может включать в себя всё вышеупомянутое. В частности, подготовка к показательным (включая большие, такие как Всеяпонский фестиваль) обычно значит, что сенсей проверяет приблизительно, вмещаются ли принципы, которые он хочет показать, в выделенный отрезок времени; и что мы будем знать, как правильно входить на татами и уходить с него, применительно к месту проведения мероприятия. Это если мы вообще готовимся. Идея состоит в том, что мы не показываем ничего отрепетированного. Мы показываем то, что мы делаем обычно, в условиях большего стеснения и нервозности. Сенсей говорил, ощущение давления, которое оказывается на тебя, важно. В любой случайный момент обычной тренировки или на семинаре он может вызвать кого-нибудь в центр и сказать ему показывать что-то. Точно так же как быть вызванным петь песню на вечеринке в додзё, здесь не должно быть колебаний. Просто берёшь и делаешь.
Онака но чикара
С первого дня в додзё Основателя я постоянно слышал слово «кокю». Я знал, что это значит «дыхание» и используется в названии «кокю-наге» для бросков «дыханием». Но они говорили о «кокю-рёку» (силе дыхания).
Вскоре я пришёл к осознанию, что это не просто дыхание, а концепция расслабленной силы. Это принцип, который ты выстраиваешь в своём теле путём тренировок. Можно почувствовать, у кого он работает, а у кого – нет. Он вырабатывался с помощью укрепляющих тренировок, некоторые из которых я описал ранее.
Когда мы принимаем удары ёкомен в танрен, нам говорят расслабить руки и принимать центром. Занятия с оружием тоже вырабатывают его; это касается и одиночных упражнений (при правильном выполнении), таких как субури с бокеном, танрен учи и ритуальное очищающее упражнение О-сенсея, которое иногда называют «28 режущих ударов», в связи с его описанием Инагаки-сенсеем как «шихо-нана-тобун-гири».
Мне всё ещё тяжело давался перевод, когда я только прибыл в додзё, но Инагаки-шихан и Исояма-шихан часто говорили мне делать это, хотя они оба могли хорошо говорить по-английски. Я понял, что они делали это для моего же блага и для учителей, которые могли нуждаться в такой поддержке. Одно часто употребляемое выражение, с которым я мучился вначале, было «онака но чикара». Сначала я переводил его как «сила изнутри», но в итоге я перешёл на «внутреннюю силу».
5 февраля 2011 г. я направлялся из командировки домой в Иваму через Токио, и решил попробовать Аункай Будзюцу для сравнения. Это был восхитительный опыт, который подтвердил мои мысли, что многое из разговоров о внутренней силе, которые я видел онлайн, было той же самой «онака но чикара», которой учат Инагаки-сенсей и остальные, хотя иными способами и с иными целями.
Стоит отметить, что Акузава-сенсей дал нам делать айки-аге (эквивалент сувари-кокю-хо в айкидо) во время моего визита; и по какому-то подозрительному совпадению, на следующее утро после моих приключений в Аункан, Инагаки-сенсей дал нам вариацию упражнений с макивара (доской для отработки ударов), которая была очень похожа на работу на лапах, которую я только что опробовал в Токио.
Однажды к нам приехал датский актёр, который проходил в Японии что-то в роде «Муся сюгё» (путешествие и изучение боевых искусств). Он узнал о «гяку-фукусики-кокю-хо» (обратном брюшном дыхании) во время своих приключений. Я переводил, когда он спрашивал некоторых учителей об этом. Когда их спрашивали, используют ли они его, в общих чертах ответ был, что ты учишься дышать естественно во время тренировок. Когда спросили Инагаки-сенсея, он ответил: «Да, конечно». Но он продолжил, что мы обычно не использовали эту терминологию. Все учителя использовали, не зная названия, естественным образом выработав это через танрен. Он дал нам простой тест, чтобы мы могли проверить, используем ли мы или нет.
Ранее в этом году у нас в додзё была команда телевизионщиков, которые снимали "каёидеши" из России для шоу, в котором снимают реакции родителей на приключения их отпрысков в Японии. Сенсей использовал меня как уке, чтобы продемонстрировать основы искусства, показывая "авасэ" (слияние) и использование углов, но он удержался от упоминания "силы кокю". Тем не менее, режиссёр настойчиво спрашивал «как» сенсей генерировал энергию, так что меня бросали снова, и снова, и снова. Один из учеников вмешался с предположением, что режиссёр спрашивал про "силу кокю". Сенсей сказал, что люди не поймут, но бросил меня ещё несколько раз, объясняя, как он делал это не просто с помощью силы рук.
В конце концов, ни один из тех конкретных кадров не был использован; хотя мне всё-таки удалось появиться на японском телевидении на несколько секунд в качестве изнурённого болвана, который, несмотря на холодную погоду весь мокрый от пота, кидается маленькой русской девочкой.
Я бы мог рассказать много больше, но, думаю, мне стоит сделать так, как поступает сенсей - не выкладывать больше, чем может быть усвоено. Так что я бы порекомендовал почувствовать то, что есть у Инагаки-шихана, на личном опыте.
Карл Томпсон, 11.08.2019
Перевод: Наталия Загумённова
Спасибо вам за то, что дочитали до конца!
За редактуру спасибо Олегу Якимову.
Вот ссылки, как и обещала:
Оригинал статьи на Айкивеб: http://www.aikiweb.com/forums/showthread.php?p=354520
Показательное выступление на Всеяпонском фестивале, 2018. Уке: Карл Томпсон, Мартин Диб.
https://www.youtube.com/watch?v=CmG7UirMOJM
https://www.youtube.com/watch?v=eBQsRqzxNWU
Семинар Инагаки-сенсея в Санкт-Петербурге, 2006
http://takemusu-aiki.ru/index.php/ru/86-menu-item/262-menugallery-video-5
На страницах ТАР тоже планируется публикация информации об Инагаки-сенсее. ^^
P.S.: если вы, как и я, никогда не слышали о Моряке Попае, вот ссылки для довершения образа:
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%BE%D1%80%D1%8F%D0%BA_%D0%9F%D0%BE%D0%BF%D0%B0%D0%B9